ИТАЛЬЯНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ XVI И ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVII В

Античное наследие К началу XVI в. новая светская философия имела уже свою традицию, связанную с именами Лоренцо Валла, Пикоделла Мирандола, Марсилио Фичино. Она развивалась в рамках итальянского гуманизма с его обращением к древности и отрицанием средневековых взглядов на природу и человека. Главным наследием античности в области философии по-прежнему остаются системы Платона и Аристотеля. Но в отличие от схоластики, которая видела в этих системах только обширный материал для богословских споров, новое направление мысли, связанное с гуманизмом, ищет у древних авторов живую струю, враждебную церковности. Для всего дальнейшего развития философии большую роль сыграло расширение круга литературных памятников древности, открытых или восстановленных в своем настоящем виде благодаря филологической деятельности гуманистов. Ученые-греки Георгий Плетон, Георгий Трапезунтский и Феодор Газа, которых турецкое нашествие заставило покинуть родину, своими переводами с греческого языка сильно способствовали освобождению подлинного облика античных мыслителей от средневековых наслоений. Первые собрания сочинений Платона и Аристотеля были напечатаны в конце XV — начале XVI в. знаменитым венецианским издателем Альдом Манупием. Изучение античных авторов познакомило гуманистическую литературу с отрывками из сочинений древнейших греческих материалистов. Таким образом, в обиход философской мысли эпохи Возрождения вошли простые, но глубокие догадки Гераклита и других ионийских натурфилософов. Эти наивные материалистические идеи получили громадное распространение в XVI в., когда успехи естественных наук еще отставали от живой потребности в общей картине мира, которую можно было бы противопоставить средневековому теологическому мировоззрению. Более зрелые формы древнего материализма были известны по сочинениям Цицерона (полемика с Эпикуром). Важную роль в процессе восстановления материалистической традиции сыграло ознакомление с поэмой великого римского мыслителя Лукреция — «О природе вещей». Спор о Платоне и Аристотеле Главное направление философской мысли этой эпохи ведет от идеализма к материализму. Но борьба передовых умов против средневекового мировоззрения происходила в обетановке величайших трудностей и противоречий. Как бы ни были высоки достижения итальянской городской культуры XIII—XV вв., ее общественная база оставалась слишком узкой и ограниченной. Отсюда рано возникшие настроения упадка и пессимизма; отсюда также попытки заменить недостающие реальные звенья науки мистическими фантазиями. Новые взгляды на природу и человека выступают в сложной, обремененной средневековыми пережитками и отвлеченной форме, которая часто изменяет их до неузнаваемости. Ссылаясь на Аристотеля, схоластика сводила все многообразие природы к мертвой классификации форм. Она рассматривала бога как внешнюю причину мира, а в человеке резко отделяла бессмертную душу от тела. Рядом с этой системой аристотелевской схоластики даже идеализм Платона казался путем к более живому и цельному взгляду на мир. Особенно популярным в эпоху Возрождения было учение платоников о «мировой душе» как непосредственном начале жизни в самой природе. Идеи Платона часто служили пантеистической формой для изложения взглядов, по существу близких к материализму. Следы влияния Платона мы находим даже у таких мыслителей, как Джордано Бруно. Спор о сравнительных достоинствах Платона и Аристотеля начался еще в XV в. среди византийских гуманистов, но основные произведения, в которых излагалась сущность этой полемики, получили известность благодаря печатному станку только в следующем столетии. Центром распространения платонизма при Козимо и Лоренцо Медичи стала Флоренция. Преподаванием системы Аристотеля славился университет в Падуе. Столкновение двух философских школ не было безусловно враждебным. Оно осложнялось различными попытками примирить борющиеся точки зрения. Такую попытку предпринял еще в XII в. испанский араб ибн Рошд (Аверроэс). Сохраняя материалистическое зерно учения Аристотеля, он облекал его в пантеистическую форму, взятую у платоников. Таким образом, наиболее мертвые, с точки зрения науки, и наиболее ценные для богословия элементы обеих систем исключались или по крайней мере выступали в ослабленном виде. Религиозные понятия толковались символически: бог сливался с природой, бессмертие души — с непрерывностью духовного развития всех людей, человечества. Чтобы сделать возможной такую систему взглядов в эпоху господства религиозной идеологии, Аверроэс и его последователи выдвигали так называемую теорию двух истин. Они признавали догмы религии ложными с точки зрения разума, но вполне обязательными с точки зрения веры. Аверроизм, принимающий в качестве основы мира единую, вечную материю, способную развивать из себя самой все свои жизненные формы, вплоть до высшей формы всякой жизни — безличного мирового разума, укрепился в Падуанском университете, где он имел последователей уже в XII в., главным образом среди врачей. Среди многочисленных аверроистов эпохи Возрождения наиболее известны Николетто Верни, Алессандро Ахиллини и Агостино Нифо (1473—1546), издатель и комментатор сочинений Аверроэса. По мере обострения идейной борьбы эта школа теряет свое значение. Недостатки аверроизма вызвали полемику со стороны другого направления ученых-вольнодумцев Падуанского университета. Ссылаясь на греческого комментатора Александра Афродизийского, противники Аверроэса старались развить материалистический элемент учения Аристотеля более последовательно. Если пантеисты признавали человеческий разум бессмертным, как малую часть всемирной духовной силы, то их противники, так называемые александристы, полностью отрицали бессмертие души, полагая, что она умирает вместе с телом. Все это, разумеется, излагалось под покровом «теории двух истин», т. е. правильность материалистического взгляда допускалась лишь условно, как истина низшего порядка, не совпадающая с христианским откровением. Но такая предосторожность не помогла «александристам», и выдвинутое ими толкование Аристотеля было осуждено Беневентским собором 1513 г. вместе с толкованием Аверроэса. Пьетро Помпонаццо Главный представитель школы «александристов» Пьетро Помпонаццо (1462-15Z4), несмотря на схоластическую форму своих философских сочинений, был одним из самых смелых мыслителей этой эпохи. В своем «Трактате о бессмертии души» (1516 г.) он доказывал, что церковная вера в загробную жизнь не укладывается в рамки человеческого разума и несовместима с учением Аристотеля. Верить в бессмертие души необходимо, ибо этому учит религия. Однако три главных законоучителя — Моисей, Христос и Мухаммед — противоречат друг другу; отсюда видно, что если не все человечество, то по крайней мере большая часть людей обманута своей верой. Подобно Макиавелли, Пьетро Помпонаццо смотрит на религию с политической точки зрения. Вера в загробный мир необходима правителям в качестве средства более сильного, чем награды и наказания. Философы не нуждаются в подобных сказках. Но таких людей мало, и они — единственные боги на земле. Свою награду они видят в самой добродетели и больше всего стремятся к исследованию истины. Поэтому они бедны, гонимы, их презирает толпа, преследует инквизиция. В учении Помпонаццо слышен отзвук кризиса гуманистического движения. Его идеал — свободный мыслитель, живущий в трагическом противоречии с окружающей средой и сохраняющий свое философское мировоззрение в тайне — для немногих мудрецов, способных понять слово истины. Материалистические идеи XV—XVI вв. были отражением общего жизнерадостного настроения, связанного с народным подъемом эпохи Возрождения, падением авторитета церкви и монашества. Но развитие передовых идей совершалось в сравнительно узких рамках гуманистических кружков и ученых обществ. Религиозное вольнодумство эпохи Возрождения было в сущности далеко от народа, а углубление массовых противоречий заставило значительную часть гуманистов почувствовать свою зависимость от богатых покровителей и князей. Отсюда атмосфера одиночества вокруг таких людей, как Помпонаццо, отсюда также их внешнее примирение с религией. Но примирение научного мировоззрения с религией задевало и внутреннюю сторону учения «александристов». Их отрицание бессмертия души после смерти тела означало важный шаг вперед. И все же этот прогресс в одной области был связан с отступлением от завоеванных позиций в другой. Отвергая пантеизм, признающий материальную природу божественной, «александристы» возвращались к наиболее мертвой стороне философии Аристотеля — его учению о косности материи, которая нуждается в творческой духовной силе, дающей миру многообразие форм и начало движения, — т. е. к богу. Таким образом, обе школы последователей Аристотеля были недостаточно решительны, чтобы полностью порвать с наследием средневековой схоластики. Натурфилософия Более значительное место в истории материализма принадлежит так называемой натурфилософии XVI столетия. Ее отличие от ученого вольнодумства падуанцев состояло прежде всего в отказе от обязательных рамок системы Аристотеля. Итальянская натурфилософия в лице Кардано, Телезио, Патрици, Кампанеллы впитала в себя наивную физику древнейших греческих материалистов, с которыми она обнаруживает большое сходство в своих исканиях первоосновы мира и его внутреннего строения. Недостаток фактических сведений о процессах природы до известной степени возмещался смелым прозрением в сущность дела и силой обобщения. Натурфилософия XVI в. дает немало примеров стихийной диалектики; она содержит возможность всестороннего развития материализма. В противовес аристотелевской схоластике новая философия природы рассматривает движение в неразрывном единстве с материей. В самом сердце природы она находит источник жизни и человеческого мышления. Присущая средневековой схоластике аскетическая противоположность души и тела была разрушена. Но, охватывая целое, натурфилософия неизбежно, в силу слабости своей научной основы, должна была опускать подробности и посредствующие звенья. Она забывала о реальных гранях между различными царствами природы. Притяжение и отталкивание рассматривались антропоморфически, по аналогии с человеком, как проявление любви и ненависти. Металлы и другие неорганические вещества наделялись свойствами жизни. Горячее убеждение в единстве человека и вселенной приводило к уверенности в том, что звездное небо оказывает неотразимое влияние на судьбы личности. Так возникала странная смесь глубоких научных прозрений и самых наивных взглядов, основанных на примитивной вере в алхимию, магию, астрологию и другие псевдонауки, получившие широкое распространение в XVI в. Джироламо Кардано Типичным представителем итальянской натурфилософии был Джироламо Кардано (1501—1576). Человек поразительной разносторонности и энергии, он много странствовал и прожил бурную жизнь, полную разнообразных приключений. Его автобиография «О собственной жизни» является замечательным памятником общественной психологии XVI в. Добившись большой известности в качестве врача, Кардано очень гордился своими исцелениями, но еще больше — своей мнимой способностью предсказывать будущее. Бесспорны достижения Кардано в области математики. Он исследовал преобразования корней, изучал отрицательные корни в уравнениях, впервые ввел в математику мнимые величины. Ему приписывается так называемая формула Кардано для решения кубических уравнений. Кардано занимался теорией рычагов и весов, «карданные механизмы», «карданные передачи» до сих пор связаны с его именем. И все же этот выдающийся математик верил в пифагорейскую магию чисел, в «демона», способного внушить ему самые замечательные открытия. Основная проблема философских взглядов Кардано — это проблема космоса, вселенная представляется ему единым целым, в котором все связано между собой: земля и небо, природа и человек. Эта глубокая идея выступает у Кардано в самой фантастической форме. Вселенная для него божественна. Она сама есть бог, единый и вечный, но заключающий в себе начало всех противоречий бытия. Единство мира рождается в борьбе противоположностей. Смысл и содержание этого процесса состоит в развитии жизни, которая возникает из самой материи, точнее из ее активного начала — небесного тепла. Вторым элементом мира, пассивным и более сложным, является влажность. Ее проявления суть вода, воздух и земля. Кардано считает тепло связывающим и жизнетворным началом. Тепло является главным элементом мира. в соединении с сухим оно превращается в огонь, в соединении с влажным переходит в жизненное тепло, которое проникает собой вселенную и образует «мировую душу». Борьба тепла и холода, жизни и смерти лежит в основе развития мира. Жизненное начало, присущее материи и представляющее ее духовную сторону, создает «симпатию» всех вещей, стремление к всеобщей гармонии, полному единству противоречивых начал. Все в природе испытывает притягательный порыв друг к другу. Подобное притягивается подобным. Собственно говоря, в природе нет ничего совершенно безжизненного, лишенного этой симпатической силы. Металлы и минералы суть только несовершенные соединения противоречивых элементов. Что касается растений, то у них можно заметить первые зародыши любви и ненависти. В мире животных все это развивается уже в полной мере. Наиболее развитой силой жизни обладает человек, вершина природы, посредствующее звено между землей и небом. Человеческий дух как высшее порождение космоса отражает его бесконечность и сам бесконечен. Посредством разума человек возвышается над прочими вещами в природе, при помощи своей руки он подчиняет их себе. Легко заметить, что в этой поэтической картине мира есть верное материалистическое зерно, облеченное в самую странную, иногда мистическую форму. Вопрос о боге и бессмертии души Кардано решает в духе пантеистов, по отношению к догмам религии он занимает позицию, близкую к Помпонаццо. Хотя разум одинаково бессмертен во всех людях, немногие из них достигают такого уровня, при котором необходимы только внешняя осторожность и соблюдение установленных обычаев, а внутренняя жизнь остается свободной. Таким людям Кардано склонен приписывать божественность; правда, требования к ним особенно велики. Этика Кардано основана на героическом порыве. Лучшее качество в человеке — стремление к добру. Но подлинное добро и соответствующее ему счастье могут быть достигнуты только в борьбе. Счастье лежит в несчастье, говорит Кардано, как каштан в колючей скорлупе. Забота, нужда и бедность ведут отдельного человека или целый народ (например, римлян) через борьбу к победе, моральному благу и политическому могуществу. Без борьбы человек живет, как нищий, влача жалкое существование. Содержанием борьбы является достижение целесообразности, а высшая цель — это соответствие природе, ибо природа есть вечное начало, и к слиянию с ней должен стремиться человек. Кардано обращается к этическому принципу древних стоиков: «Следуй природе». Но этой гармонии с мирозданием достигают лишь немногие мудрецы, а для большинства людей необходим внешний закон, необходимо и государство, охраняющее этог закон. Отсюда видно, что государство в глазах Кардано является результатом общественной немощи и морального несовершенства людей. Он примиряется с ним, но ненавидит худший вид государства — тиранию. Тирана нужно уговорить, а если этого сделать нельзя, то нужно уничтожить его любой ценой. Сами силы смерти — яд змей, смертоносный сок растений — созданы природой для того, чтобы уничтожать тиранов. Таковы политические взгляды Кардано. Если он, подобно Помпонаццо и другим представителям позднего гуманизма, возводит в принцип своей общественной философии горькое одиночество духовно развитых людей, утративших свою связь с народом, то его призыв к борьбе против тирании свидетельствует о том, что этот одаренный человек, погруженный в свои фантастические теории, не остался равнодушным к поражению демократической партии в итальянских городах XVI в. Бернардино Телезио Другим выдающимся представителем итальянской натурфилософии XVI в. был Бернардино Телезио (1508—1588). Уже во время пребывания в Падуанском университете он начал борьбу против непоследовательности своих учителей, которые преклонялись перед авторитетом Аристотеля и в силу этого не могли порвать с традиционными схоластическими представлениями. Особенно плодотворно протекала деятельность Бернардино Телезио в Неаполе, где он создал научное общество с целью изучения природы («Академия Телезиана», или «Козентина»). Эта «Академия» послужила образцом для многих подобных обществ в Италии. Деятельность Телезио вызвала преследования со стороны монахов, а его сочинения были внесены в «Индекс книг, подлежащих очищению», т, е. фактически запрещены. Изучение природы на основании ее собственных законов является для Телезио высшим принципом философии. В отличие от Кардано он подчеркивает важность тщательного наблюдения и опытного исследования физических процессов. Не располагая сколько-нибудь достаточным материалом, Телезио вынужден строить свою картину мира на основании догадок и слишком широких обобщений. И все же материалистическая философия природы делает в его учении важный шаг вперед. Недаром основоположник английского материализма Френсис Бэкон ценил заслуги ученого козентинца. Материя, или «нечто телесное», играет важную роль в системе Бернардино Телезио. Он отвергает учение Аристотеля о господстве формы над материей. По мнению Телезио, типы вещей, или «формы», определяющие различие между ними, не имеют самостоятельного существования. Они возникают в процессе движения материи, которая во всех вещах в качественном отношении однородна, а в количественном — не может быть увеличена или уменьшена. Отсюда видно, что из наследия древней философии Телезио сумел сделать вывод, очень важный для развития нового естествознания. Но почему же материя движется? Телезио стремится понять источник движения а находит его в противоречии двух начал — тепла и холода. Теплота аккумулируется в солнце и сама исходит из него. Холод заключен в земле. Под влиянием тепла все телесное расширяется, под влиянием холода — сжимается. Изменение материи под влиянием тепла рождает жизнь, изменение ее под влиянием холода влечет за собой окоченелость и покой. Из борьбы и различного взаимоотношения тепла и холода, из расширения и сжатия материи в связи с изменением температуры возникает кругооборот веществ в природе, возникает все многообразие вещей — неорганический мир, растения, животное, человек. Несмотря на то что это объяснение слишком наивно, в нем заключается важная мысль — принцип единства и сохранения материи во всех ее превращениях. Диалектическая идея борьбы противоположностей является общим достоянием натурфилософии эпохи Возрождения. Однако в лице Телезио передовая мысль этой эпохи еще не может преодолеть до конца метафизический взгляд Аристотеля на природу вещественной субстанции. У Телезио материя остается бескачественной и пассивной. Тепло и холод выступают как внешние силы, борющиеся за судьбы мира. Отсюда неизбежно проистекает фантастическое преувеличение роли активного начала, каким является, в глазах Телезио, сила тепла. Отсюда также не менее фантастическое представление о незримом жизненном духе, который как бы связывает мировое тепло с человеческим существом. Дух этот, собственно, представляет собой тончайшую и очень подвижную материю, особый нервный эфир, чье присутствие в нашем теле является основой его чувствительности и дает возможность познании окружающих вещей. Но не только в человеческом организме работает жизненный дух. Вся материя обладает способностью чувствовать, она населена незримыми существами. В человеке нервный эфир не только ощущает, он судит, сравнивает, делает логические заключения. Таким образом, учение Телезио содержит в себе много противоречий и слабостей. Относительная, но важная грань между объективным и субъективным, физически и психическим еще не понята им с достаточной ясностью. Вместе с тем, как человек эпохи Возрождения, он ничего не желает знать о дуализме духа и материи - той отрицательной черте, которая входит в новую философию вместе с Декартом. К числу неизбежных слабостей учения Бернардино Телезио принадлежит и внешний компромисс с религией, признание особой, бессмертной души, вложенной в человека самим божеством. Но это признание носит формальный характер, Телезио объявляет его делом веры, не имеющим отношения к научной картине мира. В области теории познания Телезио также сделал важный шаг вперед, выступает против засилья умозрительного метода, основанного на преувеличенной оценке логики Аристотеля. Телезио — убежденный сенсуалист. Деятельность души зависит от тела, а знание о внешнем мире дают нам органы чувств и только они. При помощи чувств человек воспринимает видовые и родовые признаки вещей, обозначая их раз личными именами. Общее в суждениях берется из частного, разум обобщает то, что дают ему ощущения. На этом построены все науки, не исключая и геометрии. Патрици и Кампанелла Последователь Телезио Франческо Патрици (1529—1597), сочинения которого также попали в индекс осужденных книг» напоминает Кардано своей склонностью к пантеистическим фантастике в духе платоновской «мировой души». Материалистическая тенденции Патрици выражается в том, что природа для него не отрицательное начало, искажающее духовную субстанцию мира, как у платоников, а, наоборот, высшее, наиболее полное и живое воплощение божественного разума. Основная проблема философии Патрици — единство мира. Он понимает диалектическую связь единичного и всеобщего, конечного и бесконечного в природе. Сама идея бесконечности материального мира, которую твердо высказывает Патрици, считалась в эту эпоху опасной ересью. Патрици старался подтвердить астрономическими соображениями. Как и Телезио, он принимает учение Коперника. Другим последователем Телезио в области натурфилософии был Томмазо Кампанелла. В своей философии природы Кампанелла, вслед за Телезио, развивает мыслы противоречивых силах, воздействующих на пассивную материю. С другой стороны он находится под влиянием псевдонаучных, мистических учений астрологии и кабалистики. Природа для него есть эманация божества. Все в ней — лишь отображение вечного разума. Внутренней жизнью всех вещей является стремление вернуть к божественному началу. Натурфилософская фантазия Кампанеллы приняла грандиозные размеры. Земля — это большой зверь. Люди суть черви, копошащиеся в теле этого зверя, подобно тому, как мельчайшие существа копошатся в теле человека. В таких странных формах выражает Кампанелла мысль о единстве природы, наличии естественной аналогии между всеми ее частями и, наконец, отсутствии принципиальной разницы между органической и неорганической материей. Джордано Бруно Величайшим мыслителем эпохи Возрождения был Джордано Бруно (1548—1600). В нем воплотились лучшие силы итальянского народа в этот период духовного подъема и трагической борьбы с религиозной контрреформацией. Учение Бруно является синтезом тех элементов, которые мы находим у Кардано, Телезио и других мыслителей XVI в. Но никто из этих людей не был оригинален в такой степени, как Джордано Бруно, и не оставил такого заметного отпечатка своей личности в истории философии. Эта глубокая самобытность Бруно коренится в его позиции непримиримого борца против средневековых идей. Вот почему в его руках великое открытие Коперника стало острым оружием в борьбе возникающего научного мировоззрения против религии. Джордано Бруно был выходцем из народа. Он родился в маленьком городке Нола, близ Неаполя, в бедной семье. Пятнадцати лет от роду он поступил послушником в доминиканский монастырь. Молодого монаха, смело высказывавшего свои сомнении, подозревали в ереси. Бруно пришлось бежать из монастыря; он сбросил монашеское платье и вскоре покинул Италию. С тех пор Джордано Бруно стал странствующим проповедником нового мировоззрения, основанного на преклонении перед величием окружающего материального мира. Он побывал во Франции, жил в Оксфорде и Лондоне, Женеве и Виттенберге. Повсюду Бруно поднимает знамя борьбы против аристотелевской схоластики и аскетической церковной морали. Человек великой учености, он чувствовал себя чужим во всякой корпорации ученых мещан. «Академиком никакой академии» назвал он себя на титульном листе своей сатирической драмы «Подсвечник». Его преследует ненависть церковников и ученых педантов. Не зная пристанища и не имея средств к существованию, Бруно в конце концов попал в ловушку, хитро устроенную для него инквизицией. Семь лет тюремного заключения и пыток не сломили волю Джордано Бруно. Узнав, что ему предстоит смертная казнь, он произнес свою знаменитую фразу: «Вы с большим страхом произносите свой приговор, чем я выслушиваю его». Джордано Бруно был сожжен в Риме, на площади Цветов, 17 февраля 1600 г. В своей натурфилософии Бруно развивает общие философские выводы из гелиоцентрической системы Коперника. Но Бруно идет дальше Коперника. Солнце также не является, с его точки зрения, абсолютным центром мироздания. Природа бесконечна, в ней существует множество миров, и каждый из них может считаться центром вселенной. Все наши идеи о верхе и низе, середине и периферии суть только относительные человеческие представления. Бруно даже высказывал мысль, что в любой части вселенной возможны обитаемые миры. Бесконечная природа материальна, несоздаваема и неуничтожима. Она сама несет в себе творческий принцип, рождающий все многообразие явлений. Никто из мыслителей итальянского Возрождения не провозгласил с такой последовательностью свой отказ от аристотелевского взгляда на материю как бесформенное и пассивное начало. Материя находится в состоянии самопроизвольного движения и развития. В этом творческом процессе она сама способна создавать любые формы. Тем не менее, при всей смелости и глубине подобных взглядов натурфилософия Бруно не свободна от общего недостатка материализма эпохи Возрождения. Творческое начало вселенной окутано в его глазах ореолом тайны, оно представляется философу чем-то божественным. Это — «мировая душа», присущая вселенной в целом и каждой отдельной вещи в той или другой мере. Бог существует во всех вещах — таков пантеисистический тезис Бруно. В бесконечной творческой первопричине мира Джордано Бруно объединяет дух и материю, невольно стирая при этом ту важную грань между ними, которая обязательна для научного, материалистического взгляда на действительность. Единству мира как беспредельно большого целого соответствует в его глазах единство и целостность бесконечно малого. Один атом вещества так же неуничтожим и несоздаваем, как целый мир. «Мировая душа» тоже распадается на бесконечно малые центры — монады. Природа во всех своих частях бессмертна. Отсюда Бруно делает вывод о бессмертии души; впрочем, в его понимании духовное начало близко к нервному эфиру Телезио. В сущности этот «дух» — тонкая материя. И все же учение Бруно о монадах стало впоследствии достоянием идеалистической философии. В системе Бруно, как и в других натурфилософских учениях эпохи Возрождения, человек является зеркалом мироздания, посредствующим звеном между земным и небесным, великим и малым. Как мировая душа образует жизненный элемент природы, так отдельная монада живет в человеке и связывает его с окружающим миром. Высшая форма связи человека с природой состоит в познании, которое является безграничным. Свой этический идеал Бруно видит в борьбе за правду. Он одинаково презирает и монашеский аскетизм и развращенный образ жизни знатных паразитов. Но больше всего он ненавидит тупую ограниченность, темную силу невежества и предрассудков, Бруно верит в героическую энергию человека, его способность разрушить все консервативные преграды, стоящие на его пути к истине и справедливости. «Умственная сила никогда не остановится на познанной истине, но всегда будет идти вперед и дальше, к истине непознанной». Лючилио Ванини Проповедником передовых идей итальянской натурфилософии был также Лючилио Ванини (1585—1619). Подобно Бруно, он отрекся от духовного звания и вел жизнь странствующего учителя мудрости, Сначала Ванини придерживался обычной для философии эпохи Возрождения пантеистической формы, но в дальнейшем его взгляды меняются и приобретают более откровенный материалистический характер. Следуя за Бруно в его учении о живом, творческом характере природы, Ванини уделяет больше внимания физическим условиям жизни человека. Он говорит о роли питания, климата, наследственности, как о фактах, от которых зависит общее развитие человека, в том числе и духовное его, развитие. Полемика Ванини против христианства носит более резкий характер. Живя во Франции, он вошел в тесную связь с атеистическими кружками дворянской молодежи и сам оказал известное влияние на эту среду. Между тем в начале XVII в, внешние условия для пропаганды атеизма изменились. Во Франции началась полоса религиозных преследований. Одной из первых жертв церковной реакции стал Лючилио Ванини. Обвиненный тулузским парламентом в безбожии, он пытался скрыть свои действительные взгляды, но перед смертью проявил высокое мужество и отказался от покаяния. Ванини был сожжен, после того как ему предварительно вырвали язык. Этими драматическими событиями заканчивается история итальянской философия эпохи Возрождения. Если в силу исторических условий материализм этой эпохи пост непоследовательный характер, то, с другой стороны, передовое научное мировоззрение выступает здесь против средневековых идей с такой свежестью и героическим энтузиазмом, с такой широтой и прозрением в будущее, что наследие этой эпохи, всегда останется одной из самых ярких страниц в истории человеческого мышления.